Если после просмотра «Бруталиста» у вас остались вопросы, вы не одиноки.
Этот трёх с половиной часовой архитектурный эпос завершаетcя двумя намеренно загадочными сценами: одна подводит итог основной сюжетной линии в конце 1950-х годов, а другая переносит героев в 1980-е.
В финале второй части фильма (с подзаголовком «Истинное ядро красоты») Эжебет Тот (Фелисити Джонс) врывается в особняк промышленника Харрисона Ли Ван Бюрена (Гай Пирс) и на глазах у его гостей заявляет, что он изнасиловал её мужа, архитектора Ласло Тота (Эдриан Броуди). Харрисон отвергает обвинение (хотя ранее в фильме зрителю показывают, что это правда) и поспешно покидает дом, в то время как его гости выглядят всё более неловко. Потрясённый сын Харрисона, Гарри (Джо Элвин), бросается в бетонный монумент, который Ласло спроектировал в память о покойной матери Ван Бюрена, но обнаруживает, что его отец исчез без следа.
Затем следует эпилог, действие которого происходит в 1980 году (подзаголовок «Первая архитектурная биеннале»). Ласло получает ретроспективную выставку в Венеции. Сам архитектор к этому моменту явно утратил способность свободно говорить, поэтому за него перед публикой выступает его племянница Жофия. Если в основной части фильма её играла Раффи Кэссиди, то в эпилоге её исполняет Ариан Лабед.
Тайна монумента Ласло
В своей речи Жофия, которая ранее эмигрировала в Израиль, рассказывает, что таинственный монумент, созданный её дядей, — это реплика конструкции, в которой он был заключён в нацистском концлагере. Единственное отличие — увеличенная высота потолков.
Эта деталь придаёт памятнику новый смысл и драматический вес, а финальные слова Жофии звучат как подведение итогов:
«Что бы вам ни пытались внушить другие, важно не путешествие, а конечная цель».
Но насколько её слова отражают подлинное намерение Ласло? Обладает ли Жофия уникальным пониманием его жизни и творчества, или это лишь её интерпретация?
Разъяснение режиссёра и актёров
Режиссёр и соавтор сценария Брейди Корбет признаёт, что финал можно трактовать двояко:
«С одной стороны, да, это интерпретация, но с другой — это тоже правда», — говорит он в интервью. — «Проблема публичного искусства (а это касается и архитектуры, и кино) в том, что никто не может быть полностью прав или полностью неправ. Конечно, я могу объяснить некоторые темы фильма, но если я разберу их до конца, то исчезнет всё волшебство. Представьте, каково было бы, если бы Дэвид Линч подробно разъяснил каждую сцену из Шоссе в никуда».
Эдриан Броуди, сыгравший Ласло, считает, что в словах Жофии есть доля истины:
«Высокие потолки — ключевая часть символики этого здания», — объясняет актёр. — «Они выражают стремление взглянуть вверх, найти вдохновение или облегчение после всего, что пришлось пережить. Это невероятно красиво».
Корбет подчёркивает, что его интересует в первую очередь история, а не политика:
«Конечно, я понимаю аргумент, что всё в конечном счёте является политическим, но я всегда стараюсь подходить к истории вне политики — так же, как в Детстве лидера или Vox Lux».
Режиссёр также указывает на важный момент, который может помочь зрителям лучше понять финал:
«У Ласло есть монолог о цикле травмы в сцене рождественского ужина, где он долго разговаривает с Харрисоном. Там есть ответы на многие вопросы».
Открытый финал как художественный приём
Корбет не стремится давать однозначные ответы:
«Я верю, что искусство — это пространство, где можно исследовать, задавать вопросы, провоцировать любопытство и поднимать сложные темы», — говорит он. — «Если мы перестанем поощрять художников в этом, они начнут бояться говорить или делать что-то вообще. Мы рискуем остаться либо с абсолютным ничем, либо с набором безопасного контента, который не сталкивается ни с какими сложными вопросами. Поэтому важно поддерживать свободу художественного самовыражения — без необходимости за неё оправдываться».
Таким образом, «Бруталист» — это фильм, который намеренно оставляет пространство для размышлений, приглашая зрителей самим найти в нём свои смыслы.
